Напилась Чикуэ водицы, сорвала орешек маньчжурской лещины. Его оболочка на хвостатую зеленую птичку похожа. Даже жалко её очищать, чтобы достать орешек. Но очень уж буссеу любила щёлкать орехи!

Вдруг слышит: кто-то сквозь чащу ломится, пыхтит-отдувается. Подумала: наверно, медведь малиной лакомится. Из любопытства решила глянуть, что косолапый делает, да и самой малинки захотелось.

Подобралась ближе и замерла от восторга: кусты малины сплошь ягодой усыпаны; на ягодках капли воды дрожат, вспыхивают на солнце рубинами, да так ярко, что глаза приходится прищуривать.

Нагнула буссеу одну ветку, выглянула из-за неё, смотрит: молодой бусяку идёт, рослый, крепкий, кому-то, может, и некрасивым кажется, а ей-то, страшненькой, с лица воду не пить – главное: своего, чертячьего, роду-племени, и шерсть у него густая, наверно, тёплая и мягкая.

Бусяку заметил буссеу:

– Не прячься, выходи. Давай знакомиться! Скучно мне одному по лесу ходить…

Так и познакомилась буссеу Чикуэ и бусяку Хондори-чако. Друг другу они сразу приглянулись. Правда, нашлись подружки, которые начали нашёптывать:

– Чикуэ, глаза-то открой! Этот бусяку хулиган, каких свет ещё не видывал. И разбойник. И к тому же людоед. С ним ни одна порядочная девушка знаться не хочет. Обольстит, посмеётся над тобой – слёзы лить потом станешь. Вспомнишь наши слова, да поздно будет.

Но Чикуэ лишь смеялась в ответ:

– Знаю! Да, он такой! Может, даже хуже, чем вы представить можете. Но догадываетесь, почему он такой?

– Злым родился – злым и помрёт, – поджимали губы подруги. – Кому он нужен, такой?

– Вот-вот! – лукаво усмехалась Чикуэ. – Одинокий он, никому не нужный. Со всеми плохой, а со мной – хороший.

– Ох, наплачешься ты с ним! – пророчили подруги. – Как пить дать, попадёшь в какую-нибудь жуткую историю.

– А не ваше дело! – легкомысленно отвечала юная буссеу.

Никого она и слушать не желала. Часто стала вместе с Хандори-чако по лесу бродить, разговоры разговаривать, и всё у них, вроде, неплохо складывалось. Но до тех пор, пока Чикуэ не пришла с Амбактой знакомиться.

Бусякина сестрица сразу невзлюбила Чикуэ. Ещё бы! Жили-жили вдвоём с братом, всё у них общее было, Хондори-чако делился добычей, ничего для Амбакты не жалел и вдруг, – нате, вам, – появляется какая-то пигалица: братец вокруг неё увивается, самые вкусные куски – ей, нарядов сулится накупить, холить-лелеять обещает. Ну, а как да укажет молодая хозяйка Амбакте на порог: иди, мол, сама по себе живи, не мешай нам.

Принялась Амбакта хулить буссеу: и ходит-то она не так, и ноги у неё как две коряжины, и смотрит косо, от лакомства – человечьего мяса – нос воротит: видишь, привыкла в своём лесу питаться ягодами, грибами да орехами. Эдак, чего доброго, и Хондори-чако приучит к другой пище. Известное дело: чего хозяйка не любит, того вовек на обеденном столе не появится.

– Ничего, – отвечал Хандори-чако. – Зато жена у меня будет! Все мужчины-бусяку женатые, один я холостой. Непорядок!

Как Амбакта ни уговаривала Хондори-чако отказаться от жениться – тот ни в какую! И ведь до чего доверился Чикуэ, даже рассказал ей: его сила спрятана в орешке-кочоа, и лежит тот орешек на дне реки. Кто его расколет, тот и победит бусяку.

– Эх, ты! – ругала брата Амбакта. – Кто ж такие тайны открывает? Да мало ли, что на уме у этой безродной буссеу? Забыл, где ты её нашёл? Под кустом малины подобрал! Порядочные буссеу там не валяются!

– А она и не валялась, – оправдывался влюблённый братец. – Ещё неизвестно, кто кого подобрал – я её или она меня. Женюсь, и точка!

Может, всё бы у Хондори-чако и Чикуэ сладилось, но очень уж она любила загадки загадывать. Как придёт в гости, так обязательно сметливость бусяку проверяет. И вот однажды говорит:

– Ладно, пойду за тебя замуж, если три моих загадки отгадаешь.

– Давай, говори…

– Что это такое: на скале лягушка сидит, спрыгнуть не может?

Думал, думал Хондори-чако, морщил, морщил лоб – не может отгадать. И, главное, Амбакта тоже ничего придумать не может.

– Это нос на лице, – засмеялась Чикуэ.

– Надо же! – удивился Хондори-чако. – Как всё просто!

– А вот вторая загадка: из одного места вышел, куда хотел – пришел, а как шел – не отвечает?

И опять бусяку не отгадал.

– Это стрела, – сказала Чикуэ. – Какой ты недогадливый, милый!

– Это ты хитрая, – рассердилась Амбакта. – Голову сломаешь над твоими загадками!

А сама думает: хорошо, что братец ничего отгадать не может – не пойдёт, значит, за него буссеу замуж.

– Ну, третью-то загадку ты должен отгадать, – вздохнула Чикуэ. – Совсем она простая. Правда, этого в вашей пещере нет, зато на каждом доме есть.

– Не томи, загадывай! – попросил Хондори-чако. – Неужели у меня соображения не хватит?

– Что это такое: сто парней на одной подушке спят и не ссорятся? – спросила Чикуэ.

Думал, думал бусяку, опять ничего не придумал, развёл руками:

– Не знаю, что и подумать… Что же это за парни такие?

Амбакта, однако, радости не скрывает: чуть в ладоши не хлопает, довольная сидит.

– Что так обрадовалась, сестрица? – помрачнел Хондори-чако.

– Никогда таких умных женщин не видела! – засмеялась Амбакта. – Радуюсь, что они бывают на этом свете!

Чикуэ подумала-подумала, да и говорит:

– А ты, Амбакта, тоже не догадалась, что это?

– Люди дома строят, крыши соломой покрывают, – ответила Амбакта. – Только на сто парней солома не похожа…

– Это жерди на крыше, – говорит Кальдука. – Амбакта, ты почти угадала. Молодчина!

– А мне-то что теперь делать? – опечалился Хондори-чако. – Ты сказала: не отгадаю загадки – замуж за меня не пойдёшь.

– Я передумала, – кокетливо повела бровью Чикуэ. – Буду тебя учить разгадывать загадки. Это так интересно! Нам будет чем заняться долгими зимними вечерами…

– Нашли, чем заниматься в сумерки, – пробурчала Амбакта. – Ишь, какая умная! Жена не должна быть толковее мужа. Насмехаешься ты над моим братом, вот что!

Призадумался Хондори-чако: и правда, что это за дела – выставляется Чикуэ, самой разумной хочет быть. Так бусяку не полагается! Муж – всему голова, а жена – тише воды, ниже травы, место своё знать должна.

– Смеётся она над тобой! – закричала Амбакта. – Ишь, глаза-то какие наглые! Где это видано, чтобы жена учила мужа уму-разуму? Ты и сам не дурак!

– Не дурак, – выпятил грудь колесом Хондори-чако. – И никому не позволю шутки со мной шутить!

– А раз не дурак, то давай накажем эту бессовестную буссеу! – предложила сестрица. – Пусть она щукой будет! Век ей в реке плавать и, умной такой, от рыбаков хорониться! Пусть свою смекалку им показывает, ха-ха-ха!